Эта связь интригует своей силой и неоднозначностью. Ни ассоциации с Эдипом, ни классический образ авторитарной матери не способны исчерпать ее тайну. Исследуя феномен, слушаем рассказы тех, кто согласился поделиться с нами своими чувствами.

«У меня и в мыслях не было искать спутницу жизни, похожую на мать. Но вышло так, что после двух неудачных браков я наконец счастливо женат на женщине, и по типажу, и по характеру напоминающей маму», — делится 40-летний Сергей. «Мама, как телепат, на расстоянии чувствует мои проблемы. Чуть что у меня неладно — она сразу звонит», — говорит 21-летний Игорь. «Я иногда сам над собой посмеиваюсь: вроде я уже большой мальчик, начальник, у меня в подчинении больше 30 человек, а в сложных ситуациях возникает желание поделиться с мамой», — рассказывает 32-летний Ярослав.

Стоит задуматься об отношениях матерей и сыновей, как память подбрасывает целый набор клише. Про эдипов комплекс, про то, что мать — первая женщина в жизни мужчины, что, став взрослым, он станет искать в женщинах ее черты и что его вечно будет преследовать чувство вины перед матерью… Правда это или миф, но представление о том, что отношения матери и сына особенные, прочно живет в нашем сознании.

«Ни у нее, ни у него нет в этом мире больше никого, кто был бы так любим. Это почти физически осязаемая любовь, край, предел любви, за которым только и таится что-то настоящее…» — так описывает эту нерасторжимую связь режиссер Александр Сокуров в аннотации к своему фильму «Мать и сын».

«Все писатели так или иначе ведут в книгах диалог с собственной матерью: спорят с ней, доказывают ей свою любовь или мстят за детские обиды», — считает французский психоаналитик Жан-Бертран Понталис.

Они либо отмалчиваются, либо с энтузиазмом начинают идеализировать мать. А что же матери? Многие из них никогда не скажут о том, что любят сына больше, чем дочь. Но большинство с явным удовольствием и гордостью рассказывают о сыновьях.

«Я мечтала о сыне и счастлива, что судьба мне его подарила, — говорит 39-летняя Наталья. — Это новизна ощущений, ведь что такое растущая девочка, я уже и так знаю по себе. С мальчиком мне интереснее, его кругозор шире, чем у девочек его возраста, он открыт всему миру, который в будущем ему предстоит покорять».

Надежда и гордость

«Испокон веков женщина, родившая сына, пользовалась особым уважением, — рассказывает психолог Екатерина Михайлова. — В Новгородской республике, например, вдовая мать, воспитавшая сына, обладала отличительными правами. В русской деревне мать мальчика имела перспективу получить под свое начало невестку и хотя бы в позднем возрасте обрести власть и авторитет, которых была лишена, когда сама «ходила под свекровью».

Выражение «гордиться своим ребенком» в большинстве обществ относилось к сыновьям: у них было больше социальных возможностей. Сыновья женились — дочерей пристраивали. Именно сын воспринимался как наследник фамилии, ремесла, титула, как продолжатель рода. Отсюда, возможно, и возникла идея служения именно сыну. Наконец, был и прагматический момент: в старости помощь и поддержку матери оказывали именно сыновья. Сын был надеждой, гордостью и обеспечивал матери социальный статус.

«Недаром в фольклоре разных народов есть множество анекдотов, в которых матери хвастаются успехами сыновей, — и ни одного аналогичного сюжета про матерей и дочерей», — добавляет Екатерина Михайлова. Но почему современной женщине все еще трудно расстаться с представлениями наших предков?

Гоша Куценко — актер театра и кино

К сожалению, мамы актера — Светланы Васильевны — нет в живых уже несколько лет. У них были очень близкие отношения, и даже во взрослом возрасте актер был сильно привязан к ней.

Так Гоша Куценко говорил о своей матери: «В детстве мама защищала меня перед папой, который порой путал меня со своими подчиненными и начинал «строить». Она была на моей стороне — моя стена, моя крыша, мое небо. Папа был требовательным — мама дарила ощущение свободы. Она всегда заботилась и волновалась обо мне. Когда я попал в армию и нас отправили поездом в военную часть, мама взяла машину и отправилась следом. Она была первой, кого я увидел на перроне на пересадке. Потом я писал ей письма, она ждала меня.

Но армия, а затем театральный институт отдалили меня от родителей. Очнулся я в 99-м, когда у мамы начались проблемы с сердцем. Я почувствовал, что должен теперь заботиться о ней, как раньше она заботилась обо мне. И с тех пор разворачивался к ней все больше и больше. Она все еще пыталась меня контролировать, и тогда приходилось напоминать, сколько мне лет. Но при этом я старался быть сдержанным и терпеливым. Очень переживал, когда у нее были нелады со здоровьем. В общем, я «маменькин сынок».

Так Светлана Васильевна отзывалась о сыне: «Юра достался мне нелегко — я восемь месяцев пролежала на сохранении. Мне было все равно, мальчик родится или девочка. Главное — я безумно любила мужа и очень хотела, чтобы у нас был ребенок. Первой мыслью, когда увидела сына, было: «Теперь у меня два любимых человека!» Правда, честно сказать, на первом плане у меня всегда был муж. Из-за этого иногда чувствую угрызения совести, хотя Юру я тоже обожаю.

Когда он рос, я знала о его жизни все поминутно: где он, что делает. Между нами всегда была незримая связь, и до сих мы на расстоянии сердцем чувствуем друг друга. После его возвращения из армии я стала стесняться проявлять к нему нежность. Может, потому, что увидела в нем уже не мальчика, а мужчину. Он зовет меня на все свои фильмы, спектакли. Знает, что я жуткий критик, но к моим замечаниям прислушивается. Мы — друзья, он очень о нас с мужем заботится. Я им горжусь, прежде всего как человеком — честным, искренним, открытым».

Что значит вырастить мальчика?

Существует мнение, что мальчиков воспитывать труднее, — это более ответственно и сложно. Так ли это на самом деле? «За мальчика всегда другое беспокойство, за ним другой контроль, — рассказывает психотерапевт Екатерина Михайлова. — Но сын, который полностью под контролем, с точки зрения самой матери, какой-то «неправильный». Любая разумная мать понимает, что в какой-то момент он должен сказать: «нет», «я сам», «тебя это не касается». И такое отделение, самостоятельность и даже протест не просто допустимы — они почти обязательны.

Другой момент: мальчик не обязан походить на мать. То есть, конечно, он может унаследовать черты ее внешности или ее способности, перенять ее слабости. Но он в принципе другой — мальчик, как существо другого пола, по-другому устроен и не идентифицирует себя с матерью.

Вероятно, поэтому матерям и сыновьям так интересно вместе. Их общение часто не ограничивается бытом, у них, гораздо вероятней, чем с девочками, могут быть разговоры про устройство мира, про книги, про Бога… И уж если сын задает вопрос на какую-то серьезную тему, матери не отшутиться — она ответит всерьез. Где-то в глубине души она подозревает, что ее способность быть сыну интересной собеседницей — это залог прочности их контакта в будущем. В этом смысле сыновья держат матерей в тонусе».

Потребность в слиянии

Если бы женщина попыталась представить, что она появилась на свет из папиного живота, что в течение нескольких месяцев она питалась молоком из его груди, что он ласкал ее и что она купалась в запахах его тела, она могла бы получить представление о том, что происходит в душе у мальчика.

Возможно, «особенность» отношений между мальчиком и матерью обусловлена именно этим изначальным слиянием с материнским телом. Соблазн сохранить символическую пуповину велик как для матери, так и для сына.

«Оба они одинаково околдованы ностальгией по монистическому раю единства и гармонии. Он хочет вернуться в чудесно-сладостный аромат материнских глубин, а она (вновь и вновь) — быть этим чудесно-сладостным ароматом», — пишет Милан Кундера об отношениях матери и сына-подростка.

«Впрочем, фантазии о слиянии, об идеальных отношениях, об обладании матерью чаще возникают, когда роль отца в жизни ребенка сильно занижена, деформирована или он вообще отсутствует», — отмечает психоаналитик Татьяна Алавидзе.

«Хорошо, когда отец любим и ценим матерью, — соглашается психолог Наталья Евсикова. — А его образ (если женщина воспитывает сына одна) основан на лучшем, что было в этом человеке. Но чаще в неполной семье мать связывает с сыном свои надежды на будущее и болезненно привязывается к ребенку».

Сергей, 20-летний студент, благодарен матери за то, что она рано отпустила его: «Мы с мамой все время были вместе. Но в 10-м классе я перешел в другую школу. Она была так далеко от нашего дома, что я переехал к бабушке — и стал много общаться с отцом. Оба они совершенно не склонны меня опекать. У меня появились друзья, а недавно и девушка. Я по-прежнему люблю маму, но понимаю: останься я с ней, так и жил бы привязанным».

Чтобы разрушить ощущение такого «слияния тел», ребенок должен понять, что он не продолжение тела матери. «Если он этого не осознает, то рискует всю жизнь чувствовать свою ответственность за то, что с ней происходит, будет вечно разрываться между желанием сбежать от нее — и чрезмерно опекать», — комментирует французский психоаналитик Серж Эфез.

Мальчик и только мальчик

Некоторые женщины мечтают о том, чтобы родить именно мальчика. Почему они выбирают такой объект для своих фантазий?

«Формулировка «хочу мальчика» (или девочку) предполагает у женщины какой-то внутренний конфликт, — объясняет Татьяна Алавидзе. — Потребность в дочери может говорить о желании «родить себя вновь» и воспитать с учетом ошибок своей жизни, «переиздать» удачную версию себя и близких отношений с матерью…

Желание же родить мальчика нередко возникает из потребности все поменять, к примеру, реализовать себя в мужской — более влиятельной, свободной — ипостаси, воплотить неосуществимую в реальности фантазию о двоеполости».

«Если наличие пениса и возможность ощутить свою полноценность для женщины — взаимообуславливающие факторы, тогда рождение мальчика станет способом почувствовать себя целостно, ощутить свое всемогущество, — отмечает Серж Эфез. — Но, к счастью, большинство женщин объективно воспринимают разницу между полами и не испытывают подобных проблем».

Ловушки любви

«С рождения и примерно до трех лет отношение к матери у мальчика и девочки схожее: она самый близкий человек, тот, кто заботится и защищает, — рассказывает Татьяна Алавидзе. — Но затем приходит пора эдипова комплекса. Девочка с этого времени обращает свою любовь на отца: «Я выйду замуж за папу!» У мальчика по-другому: он продолжает любить мать и конкурирует с отцом за ее любовь».

Сыновья (особенно первенцы) в каком-то смысле удовлетворяют амбиции женщины. Но чем ниже у матери уровень самооценки, тем больше она склонна использовать отношения с сыном, чтобы укрепить ее.

«Но кого так страстно любит такая женщина на самом деле? Увы, она любит себя и оберегает сына от всех опасностей жизни потому, что бессознательно боится лишиться этого прекрасного внутреннего состояния комфорта и покоя», — говорит Наталья Евсикова. Нередко матери используют любовь к сыну для того, чтобы компенсировать свои любовные разочарования: он — идеальный мужчина, который никогда не предаст! Вот любовь, которая никогда не пройдет!

«Иногда мне кажется, что сын появился в моей жизни только для того, чтобы я узнала: я могу быть любима», — признается 33-летняя Вероника.

«В этом случае отношения матери и сына можно рассматривать как «психологический брак», — поясняет Татьяна Алавидзе. — Таким образом женщина уходит от своей реальной проблемы — невозможности установить партнерские отношения со взрослым мужчиной». В результате она «закрывает» для себя личную жизнь, но и личная жизнь сына становится почти невозможной.

«Когда мужчина чрезмерно эмоционально привязан к матери, ему больше никто не нужен», — соглашается Наталья Евсикова. Кстати, второму и тем более третьему мальчику в семье опасность удушающей материнской любви угрожает меньше.

«Как правило, родителям хочется разнообразия, и вслед за сыном они ждут появления дочери. Поэтому если первый мальчик обычно вызывает чувство восторга, то в отношение к следующим у матери примешивается оттенок разочарования: почему не девочка? И их отношения развиваются спокойнее», — отмечает Наталья Евсикова.

Источник силы… и разочарований

34-летний Игорь шутливым и немного снисходительным тоном рассказывает: «Помню едкое замечание младшей сестры: «Если бы я не знала, что тебя зовут Игорь, я бы решила, что твое имя — «Мой сын». Огромная гордость, которую испытывала за меня мама, сильно угнетала меня в подростковом возрасте. Зато теперь я понимаю, что ее восторженная любовь зарядила меня уверенностью в себе на 10 жизней вперед!»

Марку 36 лет, он успешный адвокат, считает, что его карьера — в значительной мере мамина заслуга: «Она всегда твердила: «У тебя огромный потенциал. Какую бы дорогу ты ни выбрал, я верю, что у тебя большое будущее». Мама никогда на меня не давила, но при этом запрограммировала на успех».

Однако тот же Марк с сожалением признает: «Проблема в том, что у меня до сих пор нет семьи. Я жду, что женщины будут любить меня так же, как мама, бескорыстно, и что мне не придется прикладывать усилий, чтобы заслужить их любовь». На подобное признание отваживаются далеко не все «обожаемые» сыновья, и не все матери с этим согласятся.

Верить в ребенка, но не навязывать ему определенный путь — это и есть секрет настоящей материнской любви, которая становится для сына источником силы и уверенности в себе.

Евгений Киселев — теле- и радиоведущий

Отношения с мамой Анной Георгиевной у Евгения были очень теплые, хотя общались они не так часто.

Так сын говорил о своей матери: «Мне трудно сказать, как я в детстве относился к маме, — мое нынешнее восприятие заслоняет детские воспоминания. Боюсь, что совру… Мама была мамой… Она окружала меня нежностью, заботой, была моим «культуртрегером». Вместе с тем они с папой были излишне строги ко мне во всем, что касалось моих отношений с внешним миром. Я настолько боялся родителей, что скрывал от них все свои проблемы в школе. Сейчас думаю, что родители своей строгостью старались приготовить меня к суровой советской действительности, ведь тогда за любой неверный шаг можно было жестоко поплатиться…

Но вообще отношения с мамой — это очень личное. А я человек закрытый. Могу лишь с гордостью сказать, что моя мама — замечательный человек, интеллигентный до мозга гостей. Хотя непростой, временами даже тяжелый. У нее поразительное свойство видеть в людях только хорошее. Ей 81, но у нее голос молодой девушки. И внутренне она так же молода. Мы во многом разные люди: я же ушел из дома в 18 лет и 30 с лишним лет прожил отдельно от нее. Конечно, я уделяю ей непростительно мало времени. Но мне ужасно приятно, когда мама приезжает к нам погостить и мы вместе живем какое-то время».

Так мать отзывалась о сыне: «Когда я ждала ребенка, врачи говорили, что у меня будет девочка. И, когда на свет появился мальчик, я испытала, конечно, очень большое удивление. Но нисколько не была разочарована, настолько родным был этот маленький человек! С первых же недель я воспринимала его как своего дружочка, все время разговаривала с ним, у него было такое вдумчивое личико…

Мы и сейчас друзья. Слушая Женю по радио, всегда думаю, что он глубокий человек, хорошо знает свой предмет, прекрасно его излагает. В нем чувствуется породистость, неординарность, что я очень ценю в людях. Я горжусь им, но материнского тщеславия во мне нет. Еще всегда в душе живет тревога за него. Поэтому, бывает, сержусь, когда он не звонит. Он прилеплен, говоря словами Писания, к своей семье, и на наше общение практически не остается времени. Но хорошо, что у него такая прочная семья, а теперь еще у нас есть малыш — мой правнук Георгий».

]]>